Ференц Лист. Программа 2
- Funerailles
- Sonata in B Minor
- Three Etudes d'execution transendante:
- A Minor
- Harmonies de soir
- Mazeppa
- Two Consolations
- Réminiscences de Don Juan
- Funérailles
В 2011 году исполняется 200 лет со дня рождения Ференца Листа — выдающегося венгерского композитора, гениального новатора-пианиста и дирижера, выдающегося музыкально-общественного деятеля. Размах деятельности, творчества и самой личности Листа огромен, весьма значителен его вклад в мировую музыкальную культуру.
В честь этого знаменательного события подготовлены две юбилейные программы Вазгена Вартаняна, посвященные творчеству Ференца Листа. В них фортепианное творчество Листа представлено масштабно и разнообразно, раскрывая все грани его творческой индивидуальности — новаторский пианизм, образное богатство, мастерство звуковой картинности, глубину лирического высказывания, драматургичность музыкального мышления в крупных формах. Созвучие листовской многогранности и особенностей творческого дарования Вазгена Вартаняна позволяет говорить о полном и совершенном художественном синтезе, осуществившемся в этих программах.
В огромном по своим масштабам творчестве Листа, включающем инструментальные, хоровые, вокальные и симфонические жанры, фортепиано занимало исключительное место. Казалось, оно одно могло заменить Листу целый оркестр, и уж конечно, проявить себя богаче всех других инструментов. Это и неудивительно, поскольку Лист был выдающимся пианистом своего времени, первым пианистом в Европе XIX в. Игра Листа гипнотизировала публику. Его сравнивали с огнедышащим вулканом. Слава его была безгранична. Он пожинал лавры во всех странах Европы, в том числе и в России. На улицах Берлина Листа чествовали больше, чем самого прусского короля. Венгрия гордилась своим выдающимся соотечественником как сыном, а после его выступлений в городах происходили народные манифестации.
Однако более противоречивой личности, чем Лист, не было на европейском музыкальном Олимпе. В нем сочетались революционный дух с религиозными устремлениями, артистическая поза — с чистотой и искренностью душевных порывов. Романтическая раздвоенность души у Листа была доведена до предела и получила ярчайшее выражение не только в творчестве, но и в его жизни. Мир был поражен, когда на вершине славы Лист резко прервал свою карьеру виртуоза, и еще более был удивлен, когда Лист уже на склоне жизни принял духовный сан аббата.
И все же противоположности душевных устремлений были настолько тесно переплетены в личности и творчестве Листа, что составили его неповторимую индивидуальность. Интеллект и эффектная импозантность, глубина чувства и артистическая поза, утонченная лирика и непревзойденная виртуозность, приверженность открытой эмоциональности и вдумчивое постижение метафизических сущностей — вот тот уникальный колорит музыки Листа, который раскрывается во всей полноте в программах Вазгена Вартаняна. Это раскрытие происходит посредством разнообразных средств: драматургической выстроенности программ, индивидуального прочтения музыкального текста, яркого образного мышления и, конечно же, виртуозного пианизма.
Художественно-творческое мышление В. Вартаняна здесь, как, впрочем, и всегда, обнаружило стремление к полномасштабности музыкальной репрезентации. В каждой из программ, посвященных творчеству Листа, его облик представлен в максимально возможной полноте, раскрывающей разные грани его творчества. Здесь и крупные композиции, исполненные глубокой философичности и драматического пафоса (Соната си-минор, Погребальное шествие), и наиболее сложные из концертных этюдов Высшего исполнительского мастерства (Мазепа, f-moll, «Дикая охота»), и психологические картины из циклов «Годы странствий» («Долина Обермана», Сонет Петрарки № 104), «Утешения», и концертные обработки, вариации на темы Баха, Моцарта, Глинки, парафразы («Лорелея»), и, наконец, характерные произведения — Венгерская рапсодии № 2, Скерцо и Марш.
Интересно, что, выстраивая свои программы, Вартанян начинает их произведениями значительными, глубокими и драматическими по духу. Тем самым он определяет важный для него аспект листовского творчества, настраивая слушателя на углубленное понимание личности и творчества композитора. Так первую программу открывает полные затаенного трагизма вариации на тему кантаты И.С. Баха «Weinen, Klagen, Sorgen, Zagen» («Слёзы, вздохи, трепет, горе»). Лист много изучал сочинения Баха, в том числе органные, и знал их в совершенстве. Внимание к сдержанной глубине баховских произведений, их драматическое претворение в собственном творчестве многое говорит нам о неоднозначном, далеком от поверхностной виртуозности, облике композитора. И в исполнении этого произведения Вартаняном мы слышим прочувствованный синтез глубины, романтического размышления и драматического выражения. Он создает своего рода пролог к многогранному раскрытию образа композитора.
Особенно масштабно начало и развертывание второй программы. В ней драматический акцент еще более усилен соединением двух значительных крупных произведений. Она открывается Погребальным шествием, следом за которым идет не менее драматичная, грандиозная, целостная по духу и сложнейшая по технической форме Соната h-moll. Траурное шествие — большая фортепианная поэма памяти борцов венгерской революции. Образ мрачной и торжественной героики — от гулких колокольных басов, до открытого драматического пафоса — безусловно, доминирует в исполнительской интерпретации Вартаняна. Контраст драматизма и проникновенной лирики в исполнении не нарочит, но естественен как сама жизнь духа, в результате чего и рождается целостный образ произведения.
Драматический пролог ко второй программе находит продолжение в знаменитой Сонате си-минор (посвящена Роберту Шуману). Она отличается глубоким философским содержанием, широтой диапазона психологических контрастов и сложной драматической структурностью. Здесь раскрылось всегда присущее В. Вартаняну чувство целого, определяющее выразительность и значение каждой детали, каждой интонации, каждой темы. Поданные выпукло и ярко, они все же имеют значение, прежде всего, в контексте всего произведения. Иной раз это происходит даже за счет снижения пафоса отдельных эпизодов, например, побочная тема звучит скорее философски-сдержанно, нежели открыто-эмоционально, как это было принято в исполнительской практике. Соната Листа в исполнении Вартаняна — это не «музейное» исполнение: в нем «поэмность» изложения, характер большого драматического рассказа доминируют над экспозиционностью. Стремительность развития и сдержанная философичность, свобода образного развертывания, темповые и динамические контрасты — все это рождает поразительный эффект: звуковой образ приобретает в интерпретации Вартаняна черты барочной скульптурности, исполненной напряженного внутреннего движения.
Многообразие пианистических и художественно-образных граней листовского творчества раскрывают представленные В. Вартаняном программные пьесы из циклов впечатлений, поэтических переживаний, музыкальных зарисовок: «Долина Обермана», «Сонет Петрарки № 104» (цикл «Годы странствий»), 6 этюдов из трансцендентных (среди которых сложнейшие — «Мазепа», «Дикая охота» и колористичнейшие — «Блуждающие огни» и «Вечерние гармонии»), два произведения из цикла «Утешения». Дополняют этот список знаменитая Венгерская рапсодия № 2, Лорелея и эффектно-фантастическое, с налетом инфернальности, Скерцо и Марш.
Каждая из пьес, исполненная в программе, создает свой неповторимый образ, и раскрывает уникальное техническое богатство. Исполнителем глубоко прочувствованы и переданы психологизм программных пьес Листа («Долина Обермана»), просветленность лирического чувства («Утешения»), инфернальная вычурность Скерцо и Марша, свежесть национального колорита Венгерской рапсодии.
Чрезвычайно широко и масштабно представлен в программах В. Вартаняна знаменитый листовский пианизм. О пианистической сложности музыки Листа и ее тесной связи с его собственным исполнительским искусством следует сказать особо, поскольку это составляет важнейшую грань представляемых программ. Лист сам был творцом своей славы, поскольку, исполняя преимущественно собственные произведения, и повинуясь своей потребности в выражении блестящего артистизма и ярко выраженной импозантной формы, насыщал свои фортепианные произведения феноменальными для своего времени новаторскими техническими приемами, красочностью, эффектностью.
Новаторский пианизм Листа воссоздан Вазгеном Вартаняном в духе самого композитора, который, несмотря на исключительную виртуозность своего творчества, подчинял технику (особенно в зрелые годы) воплощению художественного замысла. Это вызвало к жизни осознанное свободное отношение к музыкальному тексту, требование непосредственности в выражении чувства. Везде и всегда Лист не устает повторять, что исполнитель — творец, а не раб композитора, он не только передает созданное для него другими, но и создает нечто свое, показывает свое отношение к исполняемому.
Интересные, специфические черты исполнительского стиля В. Вартаняна, как, например, выделение полифонических элементов, подголосков, их акцентуация, темповая и интонационная свобода, чувство и видение целого, несомненно, рождены в результате глубокого и органичного постижения листовского пианизма. Это делает исполнение содержательно богатым и «полифоничным», позволяет выделить индивидуальные аспекты прочтения музыкального текста.
Говоря о драматургичности обеих программ В. Вартаняна, посвященных творчеству Листа, обратим внимание и на их завершение. Обе оканчиваются блестящими листовскими парафразами. Это «Бравурные вариации на тему Глинки» (в редакции Вазгена Вартаняна) и «Воспоминания о Дон Жуане». Огромное количество фортепианных транскрипций, созданных Листом, заставляет подвергнуть серьезному сомнению его известный тезис: «видеть свою цель в себе, а не вовне себя». Романтический принцип погружения в собственную вселенную души допускает, как видно, и внеличностные истоки, питающие фантазию.
Для Листа это была в равной мере и перекличка эпох, обогащающая художественное мышление, и дань признания высоким творцам, и выражение духовной связи с ними. В этом обнаруживала себя широта его интеллектуального, духовного и творческого горизонта, а также особая любовь Листа к вариативной форме. Взять тему-образ — и расцветить, повернуть ее разными гранями, обогатить его собственным видением — вот задача композитора. Такие произведения, как правило, носят у Листа характер эффектных пьес, фантазий. Обращаясь к «Дон Жуану» Моцарта, Лист строит свою фантазию на противопоставлении образов неотвратимой судьбы (темы Командора) искрящемуся веселью, радости жизни (вариации на тему дуэта Дон Жуана и Церлины, тема арии Дон Жуана). А вот эффектная колористичность и блестящая виртуозность вариаций на тему Глинки (Марш Черномора), так ярко подчеркнутая Вазгеном Вартаняном — это дань артистической натуре Листа, своего рода импозантный поклон публике от его имени.
Татьяна Разбеглова
Все материалы раздела «Программы»
